Финская керамическая фабрика Арабия выпускает посуду с авторскими иллюстрациями Туве Янссон – как отдельные предметы вроде коллекционных кружек, так и целые коллекции.
True to its origin
Возможно в ней мне еще нравится лаконичность и монохромность в рисунках, так похожих на японские. Во всей коллекции использован черный как основной, немного светло-серого и небольшие акценты в виде оранжевого...
Две взаимосвязанные повести Папа и море и в Глубине ноября рассказывают о мудрости, горе и тоске Туве Янссон после того, как она только что потеряла мать. В коллекции использованы иллюстрации из этих повестей.
Я считаю эти иллюстрации одними из самых красивых, которые в компании Арабия когда либо переносили на посуду, а цветовая гамма этой коллекции стала одной из моих любимых в муми-посуде.
Подобные поворотные моменты в жизни, как у муми-троллей в повести Папа и море - надежда на будущее, прощание с прошлом... также происходили и в моей жизни.
«Туве Янссон умела создавать красивые иллюстрации всего несколькими штрихами - морские волны, дождь, свет и тени. Когда мы смотрим на них вблизи, мы можем по-настоящему восхищаться этим уникальным стилем. В знак уважения к ее оригинальным рисункам, мы перенесли эти красивые, тонкие иллюстрации на поверхность наших изделий.»
– Arabia
#83 True to its origin
/ Alkuperää kunnioittaen / Уважая происхождение
2017–
Специальная коллекция
Иллюстрация взята из повести Папа и море, когда в конце повествования они все собрались вместе отметить день рождения Смотрителя...«– Я вспомнил, – сказал он. – Это не та шляпа.Он снял свою шляпу и протянул ее папе. В воцарившейся тишине джентельмены обмечлись шляпами.Смотритель маяка вернулся.Он застегнул свою вельветовую курту и подтянул штаны. Потом поглядель на чашку и спросил:– Можно еще немножко кофе?Мама метнулась к печке.Они снова уселись за стол, но разговор не клеился. Смотритель маяка ел торт, а семейство робко наблюдало.»
Кружка просто невероятно стильная, вот как можно было много лет назад создать такую картинку, которая актуальна и сейчас...
Вся эта коллекция в живую выглядит намного красивее... Вообще вся посуда Arabia Moomin превосходного качества, не боится высоких или низких температур.#99 Sleep Well/ Nuku hyvin / Спи спокойно
2019–
Специальная коллекция
До мая 2020 года кружка продавалась только в Moomin Shops и магазинах Iittala в Финляндии.
Это вторая кружка из серии True to its originals / Верный своим оригиналам (дословный перевод). Первая кружка #83 была выпущена в 2017 году и обе все еще выпускаются, хоть и стоят дороже, чем кружки из классической коллекции.
На этой кружке тоже иллюстрация из повести Папа и море.
Муми-папа собирает всю свою семью и они отправляются жить на остров с маяком. Усталая семья приезжает на остров в темноте и Муми-папа устанавливает палатку для своей семьи на первую ночь и всю ночь охраняет их сон, наблюдая за фонарем и морем.
«–Ну вот, – сказал он. – Теперь можешь спать спокойно. Я буду на страже всю ночь, так что тревожиться не о чем. А следующей ночью будем уже ночевать на моём маяке. Как только рассветёт, я выясню, что с маяком, и мы переберёмся туда. Понять бы, почему он не горит... Не холодно в палатке?
– Тут прекрасно, – Ответила мама, заползая под поставленный палаткой парус.»
«Мы хотели с уважением отнестись к оригинальным, красивым рисункам, созданным Туве и в то же время воплотить и передать ощущение от книги Папа и море в этой коллекции. Свет маяка олицетворяет радость жизни, именно отсюда и происходит основной цвет коллекции - желтый (скорее оранжевый).»
True to its origin
/ Alkuperää kunnioittaen / Уважая происхождение
2017–
Специальная коллекция
«Туман понемногу рассеивался, из него проступала черная мокрая земля и хемулевы большие лапы – голову по-прежнему обволакивала дымка. Все, за исключением ушей, казалось каким-то необыкновенным, живот согрелся от кофе, и хемуль, вдруг почувствовав себя веселым и беспечным, сказал:
– Мы с тобой понимаем друг друга. Слушай-ка. Муми-папина лодка ведь причалена к мосткам возле купальни, верно?
И оба вспомнили мостки, узкие, одинокие, покачивающиеся в море на потемневших сваях, и в самом конце их купальню с островерхой крышей, с красными и зелеными окошками и ступеньками, круто уходящими в воду.
– Вряд ли, – сказал Снусмумрик, поставив кружку на землю.
«Они ушли в море под парусом, – подумал он. – И я не хочу говорить о них с этим хемулем».
Но хемуль наклонился поближе и серьезно сказал:
– Надо пойти и посмотреть. Только мы вдвоем, так будет лучше всего.
Они шагнули в туман, который поднимался с земли и катился дальше. В лесу туман превращался в огромную белую крышу, ее поддерживали черные стволы-колонны – просторный торжественный пейзаж, порожденный тишиной. Хемуль думал о своей лодке, но ничего не говорил. Он шел следом за Снусмумриком к морю, и всё вдруг снова стало казаться таким простым и обрело смысл.
Купальня осталась прежней. Большой парусной лодки не было. Вдоль линии прилива валялись обломки досок и рыбные садки, старую маленькую лодку перед отъездом оттащили в лес. Над водой туман рассеивался, и все было спокойным и серым – и берег, и воздух, и тишина.»
Пиала немного выбивается из общего оранжевого оттенка во всей коллекции, тут оранжевый тоже нанесен черточками...
Alkuperää kunnioittaen/ Уважая происхождение2017–Специальная коллекция
Мне очень нравится эта немного осенняя мрачная серия. Особенно эта большая просто потрясающе красивая пиала. В ней использованы две иллюстрации из повести Папа и море.«И можешь погулять по острову и поискать рыбака. А на обратном пути, будь добр, принеси морской воды, в лодке есть медный чайник. И картошки.»«– Слышишь, папа? – спросил Муми-тролль.Но папа вообще ничего не слышал, потому что в этот миг ему как раз удалось по-настоящему схватиться за большую каменную глыбу, и она с шумом и грохотом скатилась с горы, высекла две искры и оставила после себя слабый одурманивающий запах пороха. Теперь камень лежал на дне, точно там, где ему и надо было лежать. Просто чудесно скатывать огромные камни, напрягаться от ушей до кончика хвоста, чувствовать, как они движутся – медленно-медленно, чуть быстрее, а потом эти колоссы с оглушительным плеском съезжают в море. А ты стоишь и смотришь, дрожа от напряжения и гордости.»
«Муми тролль решил, что Муми папа говорит сам с собой, поэтому ничего не ответил...Птиц в небе стало гораздо больше, и они кричали, как одержимые. Муми тролль никогда не видел столько птиц сразу. Небо потемнело от них – больших и маленьких, они беспорядочно кружились над головой, и новые стаи летели со стороны моря. Муми тролль долго смотрел на них. Он знал, что они тоже бежали от Морры и ее ужасного холода. Но он ничем не мог им помочь. Да и какое это имело значение? Папа говорил с ним совершенно по новому, и Муми тролль был невероятно горд. Остальные стояли у маяка, глядя на птиц, наполнявших небо испуганными криками. А потом в одно мгновение все птицы улетели в море и исчезли из виду, оставив после себя лишь звуки прибоя».
Специальная коллекция
Банка с тремя иллюстрациями из повести Папа и море. Все семейство в своих мыслях, каждый старается привыкнуть к новой жизни на острове...Муми-тролль спускается ночью по винтовой лестнице, но возвращается за фонарем... Муми-папа поднимается к башне маяка, чтобы зажечь фонарь. Муми-мама просыпается от восходящего солнца над горизонтом и на мгновение погружается в свои мысли.
«Проснувшись ночью, Муми-тролль долго лежал, боясь пошевелиться, и прислушивался. Кто-то звал его. Но он не был в этом уверен, может, ему это только приснилось. Ночь была такой же спокойной, как и вечер, и бело-голубой свет озарял ее, растущий серп месяца застыл прямо над островом.Муми-тролль поднялся как можно тише, чтобы не разбудить папу и маму, подошел к окну, осторожно открыл его и выглянул. И тут он услышал, как слабо бьются волны о берег, как кричит вдалеке птица, как плавают в море пустынные и темные скалистые островки. Остров лежал, овеянный абсолютным покоем.Нет, что-то происходило внизу, на песчаном берегу. Отдаленный топот быстрых ног, всплеск воды – там явно что-то происходило. Муми-тролля охватило какое-то странное напряжение. Берег принадлежал только ему, и никому другому. Ему необходимо пойти туда. Он чувствовал это всеми фибрами своей души, все происходившее было важно, ему необходимо было выйти в ночь и увидеть то, что происходит на песчаном берегу. Кто-то позвал его, и ему бояться нечего.Уже у самых дверей он вспомнил про лестницу и заколебался. Винтовая лестница ночью – мысль об этом была просто ужасна. Днем он бегал по ней, не успевая подумать об этом. Муми-тролль вернулся обратно и взял штормовой фонарь, стоявший на обеденном столе. Спички он нашел на конфорке плиты.Теперь дверь за ним захлопнулась, и башня зияла под его ногами, как глубокий, головокружительной глубины колодец. Он не видел его, но знал, что он есть. Пламя в штормовом фонаре заколыхалось и поднялось, теперь фонарь горел спокойно. Надев на лампу стекло, он осмелился взглянуть на винтовую лестницу.Свет вспугнул все тени, и, когда он поднял фонарь, они, проснувшись, начали реять вокруг него. Столько теней, столько самых разных фантастических фигур и образов металось вверх-вниз в полой башне. Это было красиво. Лестница, извиваясь, спускалась вниз, все ниже, ниже и ниже, серая, хрупкая, словно скелет доисторического животного, и мрак встречал ее внизу, у дверей башни. Стоило Муми-троллю сделать шаг, как тени взлетали ввысь и танцевали перед ним по стенам. Это было слишком красиво для того, чтобы напугать.»
«Папа стоял наверху, глядя на свет маяка, то вывинчивая незакрепленные гайки, то наворачивая их вновь, то открывая, то закрывая дверцу фонаря.Никаких мыслей и идей у него на этот счет не было, он даже не знал, что из всего этого получится. Да и к тому же ужасная небрежность – отсутствие всякой инструкции, как обращаться с этим маяком. Просто непростительно. Усевшись на газовый баллон, папа прислонился спиной к стене. Над его головой дождь стучал в стекло, а порой, когда налетали порывы ветра, слышались шепот и шипение. Зеленая рама была сломана, и под ней на полу постепенно образовалось маленькое озерцо. Папа смотрел на него отсутствующим взглядом, он мысленно превращал его в дельту с длинными извилистыми рукавами, и взгляд его скользил дальше по стене. Там кто-то написал авторучкой что-то вроде стихотворения. Нагнувшись ближе к стене, папа прочитал:Пустынно наше море,прохладен лунный свет.Я жду четыре года,а кораблей все нет.«Это написал Смотритель маяка, – подумал папа. – Он, верно, придумал это однажды, когда чувствовал себя несчастным. Подумать только – светить кораблям, которые никогда не проходят мимо...»
«Однажды ночью перед самым рассветом маму разбудила тишина вокруг маяка, ветер внезапно утих, как это бывает при перемене его направления.Она долго лежала, прислушиваясь.Где-то далеко в темноте над морем медленно задул новый ветер. Мама слышала его приближение, казалось, он шел по воде, шума волн не было слышно, она различала лишь свист ветра. Он все время крепчал, и вот он достиг острова. Ставни открытого окна, подпертые крючками, слегка зашевелились.Мама почувствовала себя совсем маленькой. Она зарылась мордочкой в подушку и попыталась думать… ну, к примеру, о яблоне. Но вместо этого перед глазами у нее было лишь море и бушующие над ним ветры, море, вышедшее из берегов и захлестнувшее остров, когда погас свет, море и только море, взявшее в плен берег, остров и их дом. Ей казалось, будто весь мир – это блестящая и скользящая вода и что их комната тоже медленно плывет.Подумать только, а вдруг их остров сорвется с места и наутро будет плыть где-то за лодочной пристанью? Вдруг он поплывет дальше и будет странствовать по морю много лет, покуда не наткнется на край света, как кофейная чашка на край скользкого подноса?..«Это понравилось бы Мю, – хихикнув, подумала мама. – Интересно, где она спит по ночам?.. И где спит Муми-тролль?.. Жаль, что мамам нельзя уходить из дома, когда им вздумается, и спать не дома. Мамам иногда это в особенности нужно».
В этой потрясающей керамической банке живет кофе, я пью его как и муми-семейство каждый день и очень люблю...Специальная коллекция
Тарелка с Муми-папой и Муми-троллем на рыбалке с одной иллюстрацией из повести, как они вышли в шторм ловить рыбу, потому, что так захотел Муми-папа.
«Долгий дождливый день прошел, и вечером ветер стих настолько, что папа решил вытащить сеть– Видите, как хорошо иметь хоть немного чутья, когда ты в море, – сказал он, очень довольный собой. – Мы вернемся как раз к чаю и принесем с собой самых больших рыб. А то, что останется, пусть пропадет.Остров был мокрый и совершенно бесцветный из-за дождя. Вода поднялась так высоко, что от песчаного берега осталось совсем немного, и лодка раскачивалась, погрузившись кормой в море.
«Муми-тролль стоял в воде по пояс и держал лодку за канат, она прыгала, как мустанг, и каждая наплывавшая волна обдавала водой его морду. Страшно холодная вода причиняла боль. Папа перетянул всю снасть через корму на сушу. Он сражался, а шляпа съехала ему на глаза, весла покатились на песок и спутались с сетью и с его лапами, все было как нельзя хуже. Когда им наконец удалось поднять «Приключение» на тросах, над морем снова повисла завеса дождя, ландшафт померк и помрачнел, начинало вечереть.– Прекрасно справились! – сказал Муми-тролль, осторожно взглянув на папу.– Ты так считаешь? – с сомнением в голосе спросил папа.»
Alkuperää kunnioittaen
/ Уважая происхождение
2017–
Специальная коллекция
«Этим великим и знаменательным вечером ветер стал медленно поворачивать к востоку. Он задул еще в полдень, но отплытие было назначено на закатный час. Море было теплым и синим-пресиним, как стеклянный шар, а весь причал был завален вещами до самой купальни, где покачивалась лодка с еще не поднятым парусом и горящим фонарем на мачте. Муми-тролль перетаскивал рыбные садки и сети через линию прилива. На берегу уже темнело.– Конечно, есть опасность, что к ночи ветер стихнет, – сказал папа. – Можно было бы отправиться сразу после завтрака. Но, понимаешь, сейчас нам просто необходимо дождаться заката. Отплытие – это как первые страницы в книге. Они решают все. – Папа сел рядом с мамой на песок. – Взгляни на лодку, – продолжал он. – В ночи она особенно хороша. Взгляни на наше «Приключение». Именно так надо начинать новую жизнь: фонарь на мачте, береговая линия исчезает во тьме, весь мир погружен в сон. Нет ничего лучше, чем путешествовать по ночам.– Ты прав, дорогой, – сказала мама. – День – это для туристов, а ночь – для настоящих путешественников.Мама очень устала от сборов – она все время боялась забыть что-нибудь важное. На причале груда вещей выглядела внушительно, но мама знала, как мало этого окажется, когда прибудешь на место и все распакуешь. Даже на один день, чтобы провести его в свое удовольствие, большому семейству нужно ужасно много вещей.Но теперь, конечно, все будет по-другому. Теперь жизнь начинается с нуля, и папа будет заботиться о них, добывать все необходимое и защищать. Похоже, они стали жить чересчур хорошо. «Вот удивительно, – с беспокойством думала мама. – Удивительно, что от чересчур хорошей жизни можно загрустить и даже разозлиться. Но что поделаешь, если так оно и есть? Значит, самое верное теперь – начать заново с другого конца».– Тебе не кажется, что уже пора? – спросила она. – Твой фонарь так красиво смотрится на фоне закатного неба. Может, отправимся в путь?– Погоди минутку. Мне надо настроиться, – сказал папа. Он расстелил на песке карту и со всей серьезностью вгляделся в одинокий остров посреди моря. Он долго нюхал воздух, пытаясь оживить своё топографическое чутье, впавшее в спячку за ненадобностью. Предки муми-троллей всегда определяли стороны света, не задумываясь, это получалось само собой. Но увы, со временем инстинкты ослабевают.Вскоре папа разобрался с направлением, и можно было плыть. Он поправил шляпу и проговорил:– Отправляемся. Но даже не думай ничего нести! Всю тяжелую работу мы сделаем сами. Просто садись в лодку.Мама кивнула и с трудом поднялась. Море сделалось фиолетовым, а кромка леса – сгустком тьмы. Маме очень хотелось спать, и ей вдруг показалось, что реальность сдвинулась, сместилась. Все было лишь сном, и свет был таинственный, как во сне, и всё замедленное, и тяжелый песок мешал двигаться.Пожитки утрамбовали в лодку. Фонарь покачивался, очертания причала и купальни на фоне вечернего неба напоминали длинного шипастого дракона, малышка Мю смеялась, издалека доносились крики разбуженных ночных птиц.– Красиво, – сказала мама сама себе. – Красиво и странно. Если вдуматься и вчувствоваться, все это выглядит просто чудесно. Но интересно, он не обидится, если я в лодке немного посплю?»
«Затаив дыхание, он пустился в путь через вершину горы и вниз, на вересковую пустошь, через небольшую осиновую рощу. Осины стояли молча, ветра не было. Он замедлил шаг и прислушался. Песчаный берег был совершенно тих.
«Может, я их напугаю, – подумал Муми-тролль и присел на корточки, чтобы погасить штормовой фонарь. – То, что бывает здесь ночью, наверняка очень пугливо. Остров, который оживает ночью, сам боится за себя».
Теперь, когда свет был погашен, остров тотчас приблизился к нему. Муми-тролль чувствовал это, переходя от одного мыса к другому. Остров был неподвижен в лунном свете и очень-очень близок. Муми-тролль даже не боялся, он только прислушивался. Потом вернулся топающий звук шагов: кто-то мчался по песку за ольшаником, бегал взад-вперед, прыгая в воду, что-то плескалось, и взлетала белая пена…
Это были они, две Морские лошадки, его Морские лошадки… теперь все ясно… Серебряную подковку он нашел в песке, стенной календарь принесло волной, в которую месяц окунул свой башмачок, а зов он услышал, когда спал. Муми-тролль остановился среди зарослей ольхи и стал смотреть, как танцуют Морские лошадки.
Они бегали взад-вперед по песку с гордо поднятыми головами и развевающимися гривами, хвосты летели за ними следом длинными сверкающими волнами. Они были неописуемо красивы, легки и знали об этом, они без конца беззастенчиво и явно кокетничали друг с другом, с самими собой, с островом и морем. Иногда они бросались наискосок в воду, поднимая ввысь фонтаны воды при лунном свете, целые лунные радуги, потом бежали обратно под собственными радугами и словно вторили им, выгибая шеи и спины. Казалось, они танцевали перед зеркалом.
Теперь они стояли спокойно, склоняясь головами друг к другу и явно думая о себе. Обе лошадки были облачены в серую непромокаемую бархатную шкуру, было видно, что бархат этот мягкий, теплый и даже цветной.
Пока Муми-тролль рассматривал их, он вдруг понял, что тоже красив; он почувствовал себя легким, стремительным и высокомерным. Сбежав вниз на песок, он закричал:
– Какой яркий лунный свет! И как тепло! Можно летать!
Морские лошадки шарахнулись в сторону, поднялись на дыбы и помчались галопом. Они пронеслись мимо него, вытаращив глаза, с струящимися, словно вода, гривами. Их копытца барабанили тревогу. Однако же было ясно, что все это лишь игра. Муми-тролль знал, что они играют в ужасный испуг и наслаждаются этой игрой, но не знал, нужно ли ему аплодировать им или успокаивать их. Он снова стал маленьким, толстым и неуклюжим, и в ту самую минуту, когда они пробегали мимо него в море, он закричал:
– Вы такие красивые! Вы такие красивые! Не убегайте от меня!
Вода высоко поднялась, последняя радуга опустилась в море, а берег опустел.»
Чайник упакован в коробку, что является редкостью для серии посуды Moomin... На крышке чайника тоже есть замечательный Муми-папа, который слушает дыхание острова.
«Папа пошел назад на маяк, глубоко опечаленный судьбой своего острова. На месте, где рос лес, образовались глубокие ямы, а на вересковой пустоши пролегли глубокие борозды – их оставили деревья, двигаясь к маячному холму и громоздясь друг на друга, как огромные растрепанные клубки страха.
«Что я должен делать? Как мне успокоить остров? – размышлял папа. – Не годится, чтобы море и остров враждовали, они должны помириться».
Папа остановился. Что-то случилось с маячным холмом. Вот опять… Очень слабое движение, скала сжалась, съежилась, как кожа. Несколько камней покатилось на вереск. Остров проснулся.
Папа прислушался. От напряжения у него похолодел затылок. Послышался очень слабый стук, и он почувствовал его всем телом. Он раздавался повсюду, даже в земле.
Папа лег на вереск и прижал ухо к земле. И тут он услышал, как бьется сердце острова. Где-то под чертой прибоя, глубоко в земле, глухо, мягко и ровно билось сердце.
«Остров живой, – подумал папа. – Мой остров такой же живой, как деревья и море. Все здесь живое».
Это заварочный чайник, в нем размещена удобная емкость для добавления чая. Не во всех чайниках встретишь такую конструкцию. Крышка без ручки, но достаточно удобная когда привыкнешь к ней. Ее можно не держать разливая чай по чашкам.
Мне не хватает в этой серии маленьких тарелок под чашки и чайник, очень маленьких пиал для джема или соуса, надеюсь Arabia будет продолжать производить предметы из этой серии :)
Собрала почти всю коллекцию, не хватает только одной банки со Смусмумриком.
Завтрак с Муми-троллями :)
Фото компании
Комментариев нет:
Отправить комментарий