Муми-книги – Часть 2

Семья муми-троллей, возможно, самая богемная в детской литературе: они курят, пьют вино и ругаются, а еще они любят путешествовать и беззаботно проводить время. 

Мумрики и мюмлы к тому же заводят детей без брака. Муми-тролли очень гостеприимны и принимают дома самых разных существ. Все это они унаследовали от семьи Янссон, где веселые пирушки и постоянные гости, остававшиеся в доме сколь угодно долго, были нормой.

Некоторые повести радуют захватывающими дух приключениями, а в некоторых автор сосредотачивается на связывающих героев отношениях и внутренних драмах с их радостями и горестями, особенно в последних двух книгах. 

Опасное лето // Farlig Midsommar

первое издание 1954

Перевод со шведского Марии Людковской

Эту повесть Туве посветила своей подруге Вивике, проводнику и вдохновителю в театральном мире. В центре сюжета снова природная катастрофа, которая дает толчок событиям и ставит все с ног на голову, переворачивая привычную и безопасную жизнь верх тормашками. Извергается огнедышащих вулкан, и возникшая от этого гигантская волна затопляет Муми-дол, но они находят дрейфующий в волнах наводнения плавучий театр. 

У Туве был уже опыт постановки спектакля в театре, она была в буквальном смысле опьянена миром сцены, его блеском и шиком. 

«Муми-тролль лежал на своем любимом месте (вернее, на одном из своих любимых мест), свернувшись калачиком в желто-зеленом мху, аккуратно подобрав себя хвост. 
Серьезный и счастливый, он смотрел в воду и слушал шелест крыльев и сонное жужжание пчел. 
«Этот кораблик –  мне, – думал он. – Наверняка мне. Мама всегда дарит свой первый летний кораблик тому, кого она любит больше всех. А потом старается чем-нибудь отвлечь остальных, чтобы никто не расстраивался. Если этот водяной паук побежит на восток, шлюпки на кораблике не будет. Если на запад – значит, мама сделает шлюпку, да такую маленькую, что ее и в лапы взять боязно». 

Потоп потопом, а кофе выпить нужно обязательно! Вот мне очень нравится эта мумитролльная черта - ни при каких обстоятельствах они не забывают про обед. 

В этой повести рассказывается о потопе и вынужденном переселении семьи муми-троллей в театр, о том, как Муми-тролля посадили в тюрьму, о летнем солнцестоянии и премьере спектакля «Растерзанные львом». 

Тут тоже, как и в других повестях,  появляются новые персонажи: Миса и Хомса, театральная крыса Эмма и Филифонька. 

«Театр – это вам не гостиная и не пароходная пристань. На свете нет ничего важнее театра, потому что здесь зрителям показывают, какими они могли бы быть, какими они мечтают стать, хотя им не хватает на это мужества, и каковы они на самом деле.
– Воспитательный дом?! – в ужасе ахнула Муми-мама.»

По мотивам «Опасного лета» были созданы телевизионные спектакли и радиопьесы. Финская фабрика про производству посуды из керамики и фарфора Arabia выпустила коллекционные кружки с иллюстрациями из этой повести, некоторые из них являются очень ценными среди коллекционеров. 

Когда я дочитала эту книгу, я подумала, как они все хорошо заканчиваются! И как быстро я читаю :) хочется продлить удовольствие от этих волшебных историй и муми-тролльных событий. 

В этой повести новым и странным для муми-мира становится зима, холод, лед и снег. 

Волшебная зима // Зима Муми-тролля // Trollvinter 

первое издание 1957

Перевод со шведского Евгении Тиновицкой 

Эта книга о любви, о том, как Туве полюбила Тууликки Пиетиля, как она научила ее понимать зиму. Туве создала персонажа похожего на нее как две капли :) 

Муми-тролль часто одинок, несчастен или напуган, вокруг него все либо радуются зиме, либо относятся к ней вполне естественно, а Муми-тролль чувствует, что не принадлежит к этому миру. Он не любит зиму и скучает по весне, своим привычным делам, друзьям и Муми-маме. 

Мумми-тролличек тут совсем милейший, так жалко его... остался совсем один, вынужден терпеть, принимать решения, учиться любить непривычные вещи и явления... 

Туу-Тикки, новый друг Муми-тролля объясняет ему свое отношение к жизни: «Все очень неопределенно, и это-то меня и успокаивает». Это предложение - ключ к пониманию этой книги. Принятие неуверенности и постоянной изменчивости мира - один из главных постулатов жизненной философии Туве. Мир вокруг нестабилен, и жить приходится именно посреди этой нестабильности. 

«– Расскажи мне про снег, – попросил Муми-тролль, присев на папин облезлый садовый стул. – Я что-то ничего про него не пойму. 
– Я тоже, – сказала Туу-тикки. – Кажется, он холодный, но если построить из него дом, внутри будет тепло. Кажется, что он белый, но может быть и красноватым и синим. Он бывает и мягкий-премягкий, и твердый как камень. Ничего нельзя сказать наверняка.»

Помимо Морры, тут появляется новый пугающий персонаж - Ледяная Дева, взгляд которой убивает и в Муми-долле появляется смерть. 

«Ледяная Дева шла мимо  купальни.  Наверное, она бросила взгляд в окно, потому что по полу пробежал  ледяной  сквозняк, и раскрасневшаяся от жара печка побледнела.» 

«Малышка Мю всегда умела развлекаться в одиночку. Она совсем не чувствовала потребности рассказывать кому-то, о чем она думает и как ей нравится весна.» 

«Он бродил, и ему становилось все легче. В конце концов он почти развеселился, насвистывал и пинал по берегу ледышку. А потом пошел снег. 
Это был первый снегопад после Нового года, и Муми-тролль очень удивился.
Хлопья снега опускались ему на морду и таяли. Он ловил их лапами, чтобы полюбоваться, он смотрел вверх и видел, как они летят. Их становилось все больше, и они был мягкие и легкие, как пух. 
«Вот он откуда берется! – понял Муми-тролль. – А я-то думал, что снег растет из-под земли!»
Стало теплее. За снежными хлопьями ничего не было видно, и Муми-тролля вдруг охватил тот же восторг, какой он всегда испытывал весной, шлепая по прибою. Он сбросил купальный халат и с разбега нырнул в сугроб. 
«Зима! – подумал он. – Оказывается ее можно полюбить!»

Одна из самых милых иллюстраций этой повести, которую изобразила на коллекционной кружке финская фабрика Arabia. 

«– Скоро станет жарко, и все зазеленеет, и ты будешь лежать животом на теплых досках и слушать, как волны плещут о берег... 
– Почему ты не говорила этого зимой? – вздохнул Муми-тролль. Меня бы это утешило. А то я сказал: «Здесь росли яблоки», а ты мне «А теперь здесь растет снег». Ты что, не понимала, что я расстроился?
Туу-тикки пожала плечами. 
– До всего надо дойти самому, – сказала она. – И пережить в одиночку.»

«Муми-тролль дрожащими лапами натягивал на себя  один
коврик за другим, но никак не мог  согреться.  Лапы ломило, и горло болело. Жизнь вдруг утратила всякую прелесть, морда казалась чужой и слишком большой. Он попробовал свернуть покрепче ледяной хвост и снова чихнул.
И тут проснулась мама. 
Она не слыхала, как гремели льды и завывала в в изразцовой печи вьюга, она не проснулась оттого, что дом ее был  полон беспокойных гостей и всю зиму звонил будильник.
А теперь она открыла  глаза и вполне бодро посмотрела на потолок. 
Потом села в кровати и сказала: 
– Вот ты и простыл. 
– Мама, – сказал Муми-тролль, стуча зубами. – Если бы я только знал точно, что это  та самая белка,  а  не  какая-нибудь другая. 
Мама тут же пошла в кухню приготовить горячего сок.юу. 
– Там грязная посуда! – жалобно крикнул Муми-тролль.
– Ничего-ничего, – сказала мама. – Все уладится.»

«Солнце уже так припекало, что от мокрого крыльца шел пар, но в тени под лестницей еще лежал лед. 
– Вообще-то  надо  бы  просыпаться  по-раньше  по  весне, – заметила мама.
– Верно! – сказала Туу-тикки. – Он  еще спит?
Мама кивнула.
– Ты бы видела, как он  прыгал  по  льдинам! – гордо  сказала
малышка Мю. – Это он-то, который ползимы  сидел да ныл, да расклеивал приклеивал по стенам картинки.»

«– Следующей весной обязательно проснусь первой, решила мама. – Тогда можно будет немножко посидеть спокойно и поделать что хочешь.»

«– Пойдем, я покажу тебе снег.
Мама тотчас же оставила посуду, и вышла на залитую солнцем улицу. 
– Снега осталось не так уж много, –  объяснил Муми-тролль. – Но
ты бы видела, сколько его зимой! Весь дом был завален сугробами! Можно было провалиться до самого носа. И ты представляешь, снег падает с неба такими маленькими холодными звездочками, а там наверху, в  черноте, развешиваются синие и зеленые занавески, и они колышутся.
– Наверное, очень красиво! – сказала мама.»

Последнюю главу я перечитывала несколько раз... Очень люблю эту немного грустную историю про зимнее одиночество и весеннее счастье... Читая такие книги понимаешь, что все самое лучшее написано уже много лет назад. 

После повести «Волшебная зима» Туве написала в 1960 году Vem ska trösta knyttet? / Кто утешит малютку Кнютта? Расскажу об этой книге отдельно. 

Дитя-невидимка // Невидимая девочка и другие истории // Det Osynliga Barnet Och Andra Berättelser

первое издание 1962

Перевод со шведского Марии Людковской

Это сборник новелл стоит особняком во всей серии муми-книг. У этой истории нет единого сюжета. 

Стиль авторского повествования меняется: новые истории открывают другие черты личности известных по предыдущим книгам героев и даже зачастую меняют представление читателей о них.

Первая новелла рассказывает о Снусмумрике, который появился на свет, когда Туве встречалась с Атосом и он был центром ее вселенной. Снусмумрик - не тролль, он человекоподобен. В своих манерах и поведении он похож одновременно и на Туве, и на ее возлюбленного. Брат Туве Лассе также считается одним из прообразов этого персонажа. Внешне Снусмумрик - вылитый Атос, с его широкой улыбкой, навечно поселившейся в зубах трубкой и шляпой с пером. За плечами у Снусмумрика часто болтается рюкзак: он не то отправляется в путешествие, не то только что из него вернулся, в точности как Атос.

Одиночество Снусмумрика правильное, в отличие от одиночества Филифьонки, которая считает его ужасным. Свое одиночество Снусмумрик выбирает сам, это не печаль всеми брошенного и забытого создания. Снусмумрик ни за кого не отвечает и ни от кого не зависит. Он не привязывается слишком сильно ни к кому и не желает, чтобы кто-то чересчур привязывался к нему. Он свободен или, по крайней мере, желает таким казаться.

«Шагалось легко: рюкзак был пуст, а мысли безмятежны. Снусмумкрик радовался лесу, погоде, себе. Завтра было таким же далеким, как и вчера, зато здесь и сейчас сквозь березы пробивалось яркое-красное солнце, а воздух был прохладным и мягким.»

«Правда же здорово, когда есть кто-то, кто скучает по тебе и ждет, ждет?
– Я вернусь, когда захочу! – в сердцах воскликнул Снусмумрик. – А может, и не вернусь вовсе. А может, вообще пойду в другую сторону.»

Это мудрая книга, напряжение в которой создается за счет отношений между героями, разных свойств их характеров и столкновений друг с другом. 

Жизнь Филифьонки бежит по кругу в ожидании предстоящего кошмара, она абсолютно уверена, что рано или поздно жизнь рухнет, и эта неотвратимая, по ее мнению, угроза подчиняет все ее существование. Тоска и страх Филифьонки - это эмоции Туве, переживающие тяготы войны и скудные послевоенные годы. 

Филифьонка живет в вечном страхе катастроф, который появился на свет вместе с ней и всю жизнь так и преследует ее. Для Филифьонки главное - это порядок, и больше всего в мире она любит убираться и наводить красоту. С помощью уборки ей удается заглушить живущее внутри нее беспокойство, однако страх все равно диктует ей, как жить. В конце концов катастрофа все же настигает ее. 

«Обезумевшая Филифьонка в полной растерянности стояла посреди гостиной в развевающемся платье, и в голове у нее стучало: «Ну вот! Случилось! Теперь все пропало! Наконец-то! Теперь мне больше нечего ждать».

Филифьонка боялась собственного страха, однако столкнувшись с катастрофой лицом к лицу, она поняла, что больше бояться нечего и что теперь она свободна. 

«– Я больше никогда не стану бояться, – сказала она себе. – Теперь я вольная птица. Теперь я могу делать все, что хочу».

В новеллах рассказывается о том, как холодность и ирония убивают в ребенке его еще не окрепшее «я». Ребенок не развивается, если не получает свою долю тепла. Ему необходимо чувствовать себя в безопастности, чтобы осмелиться выразить обиду или, как говорит Малышка Мю, «научиться драться». 

« – Кто-нибудь знает, как сделать ее видимой? – взволнованно воскликнул папа. – Может быть, надо обратиться к доктору? 
– Не стоит, – сказала мама. – Возможно, ей самой хочется какое-то время побыть невидимой.»

Постепенно, словно по частям, проявляется образ невидимки Нинни. Помогают ей Туу-Тикки и Муми-мама, те самые персонажи, прототипами которых были самые близкие и любимые люди в жизни самой Туве. 

« – Она не умеет злиться, – сказала малышка Мю. – Вот что с ней не так.»

Для Туве выказывать свою агрессию всегда представлялось нелегким делом, она всегда прятала их как можно глубже и это давалось ей тяжело, иногда эта подавленная агрессивность прорывалась наружу или в виде депрессии, которая отнимала у Туве возможность трудиться. Суть депрессии Туве удалось передать в рассказе «Филифонька, которая верила в катастрофы».

Малышка Мю очень похожа на Туве: прямолинейная и порой злая на язык, но честная и справедливая. Туве Янссон иногда выпускала на волю свою внутреннюю Мю, как высмеивая, нередко с беспощадной откровенностью, прописные истины, так и иронизируя на вполне серьезные темы. Туве справлялась с тяжелыми жизненными моментами, с удовольствием используя веселую насмешку. 

Мю - одновременно и веселая, и злобная, непослушная, иногда откровенно противная, кусающая прохожих за ноги и покатывающаяся со смеху при их возмущении.

Еще мы узнаем тайну хаттифнатов, познакомимся с Хемулем, который любил тишину и другими.. 

Муми-папа и море // Папа и море // Pappan Och Havet 

первое издание 1965

Перевод со шведского Евгении Тиновицкой

Это повествование о море, одиноком острове и Муми-папе, который олицетворяет отца Туве - Виктора Янссона, каким он был в горе и радости. Туве посветила эту книгу отцу. 

Муми-папа в Муми-доле строит модель маяка. Поначалу это лишь его игра. Но потом он увлекает всю семью в плавание к реальному маяку на острове, который оказывается совсем непохож на игрушечный.  На острове Муми-папа желает доказать семейству свою мужественность и самостоятельность, но в исполнение своей мечты не обращает ни на кого внимания. Как часто мы так делаем в жизни!

« – Иногда нужно время, – проговорила Муми-мама. – Нужно невероятно много времени, что-бы что-то понять.»

Детская мечта сохранилась у Туве Янссон на всю жизнь, она мечтала поселиться на острове с маяком сама, но жила на острове без маяка. Еще с детства она хотела стать смотрителем маяка, но эти мечты суждено было воплотить только Муми-папе... 

Отчетливое сходство между Хам и Муми-мамой особенно заметно в этой книге. На чужом острове Муми-мама скучает по своему дому и саду, пытается смягчить ностальгию, рисуя на стенах цветы и деревьяМуми-дола. Мысленно переносясь в эти милые сердцу декорации, Муми-мама чувствует себя счастливой, хотя и одинокой. 

Подобная ностальгия была знакома и Хам, которая, оставив родной дом в Швеции, вышла замуж за Виктора Янссона и переехала с ним в Финляндию. В то время, как, впрочем, и сейчас, Хельсинки по сравнению со Стокгольмом был небольшим, даже провинциальным городом, а шведскоязычные круги интеллигенции в нем были и того меньше. Неудивительно, что Сигне тосковала.

Муми-мама не смогла превратить маяк и остров в копию Муми-Дола. Но, в конце концов, ей удалось отчасти избавиться от тоски по оставленному дому. 

«Необходимо принимать жизнь такой, какая она есть, а не прятаться в иллюзиях. «Возможно, дикая природа, лучше чем ухоженный сад?» - размышляет Муми-мама. 

« – Ну вот, – сказал он. – Теперь можешь спать спокойно. Я буду на страже всю ночь, так что тревожиться не о чем.» 

«Мама огляделась. Какая скудная земля! И сколько камней, повсюду огромные валуны. Ох, нелегко будет разбить здесь сад.»

«Муми-пара и море» стала последней книгой, в которой события разворачиваются вокруг семейства муми-троллей.

Многочисленные иллюстрации из этой повести украсили коллекционные кружки финской фабрики Arabia. 

«Но Муми папа не слушал, потому что как раз в этот момент он удачно поддел большой круглый валун, и тот с грохотом покатился вниз по склону. Камень высек две яркие искры и оставил в воздухе слабый, но чарующий запах пороха. Теперь он лежал на дне, как раз там, где нужно. Катать камни – чудесное занятие. Сначала толкаешь камень изо всех сил, потом чувствуешь, как он сдвигается с места – сперва чуть чуть, потом больше, – потом наконец поддается, катится в море и падает с мощным всплеском, а ты остаешься стоять наверху, дрожа от напряжения и гордости…
И ведь он двигал большие камни, просто гигантские, и каждый раз, когда камень скатывался в воду, Муми мама в саду поворачивала голову и смотрела!» 
И ведь он двигал большие камни, просто гигантские, и каждый раз, когда камень скатывался в воду, Муми мама в саду поворачивала голову и смотрела!» 

«Винтовая лестница в ночи пугала – это днем по ней бегаешь вверх-вниз, не успевая задуматься. Муми-тролль вернулся, взял со стола фонарь и нашел на плите спички.» 

«Что-то произошло с ним, и он стал другим муми-троллем, внутри которого поселились совсем другие мысли. Ему стало нравиться одиночество. Теперь он играл один, у себя в голове, и это оказалось интереснее всего на свете.»

«Папа ухватился за верхний край сети и потянул. Дождь хлестал в глаза, сеть оказалась страшно тяжелой.» 

Это гимн морю во всех его проявлениях, его нежности, его штормам и его непредсказуемости. Это также рассказ о том, как тяжело становиться самостоятельным, и о компромиссах, на которые приходится идти в семейной жизни, т.е. как тяжела жизнь в браке. 

« – Что он говорит? – переспросила мама. 
– Волнорез пропал, – ответил Муми-тролль с берега. – Все камни унесло. 
Это уже не шутка. Мама бросилась по мокрому песку в воду, сочувственно постоять рядом – одних слов в этом случае явно было недостаточно. 
Мама с папой мерзли в волнах, и мама подумала: «Злое оно, его море...»

«Лежа в кровати, мама почувствовала себя совсем маленькой. Она зарылась мордой в подушку и попробовала подумать, например, о яблоне. Но вместо этого ей виделось одно лишь море с его ветрами, море, которое наступало на остров, едва гас свет, которое было повсюду, завладевало и берегом, и островом, и домом. Ей казалось, что весь мир превратился в блестящую текучую воду, а комната медленно, сама по себе плывет по этой воде.»

«Жаль, что мамам нельзя уходить из дома, когда им вздумается, и спать не дома. Мамам иногда это в особенности нужно.»

«Папа встал и уставился в землю, сморщив морду, и вдруг морщины разгладились, и он проговорил с неимоверным облегчением: 
– Значит, мне не надо ничего понимать! Просто у моря дурной характер... 
Муми-тролль понял, что папа говорит сам с собой, и ничего не ответил... Папа пошел к маяку, тетрадь в коленкоровой обложке осталась на вереске. 
Птиц стало больше - целое облако, и они кричали как сумасшедшие. Муми-тролль никогда раньше не видел столько птиц.»

Муми-тролю нравились лошадки, но он был им не нужен, зато он был нужен Морре, хотя она и не нравилась Муми-тролю. Она распространяет вокруг себя холод: под ее тяжелыми лапами промерзает земля и гибнет трава, а море становится льдом. Она никуда не торопится и готова ждать целую вечность. 





«У Морры было время. У нее не было ничего, кроме времени». 




И это таинственное, страшное и одинокое существо пытается понять Муми-тролль. Словно зачарованный, выходит он каждую ночь на берег моря с лампой и смотрит, как пляшет Морра, как она поет свою жуткую песню. И однажды он понимает: Морра приходит не к свету – она приходит к нему. Она тоже нуждается в участии.

«– Теперь я вспомнил, – сказал он. – Мы оба носим не свои шляпы. 
Он снял шляпу, которая была на нем, и протянул ее Муми-папе. Не говоря ни слова, они обменялись шляпами. Смотритель маяка вернулся. 
Он застегнул свой вельветовый пиджак и подтянул штаны. Потом взял свою чашку и спросил: – Нет ли еще кофе? 
Муми-мама метнулась к печке. 
Они опять уселись за стол, но им было очень трудно найти что сказать. Смотритель маяка ел свой кусок торта, а семья слегка смущенно глядела на него. – Я немного рисовала на одной из стен, – робко заметила Муми-мама.

 – Да, я вижу, – сказал смотритель маяка. – Пейзаж. Это вносит разнообразие, я думаю. А также хорошо выполнено. Что ты хотела нарисовать на другой стене? – Карту, может быть, – сказала Муми-мама. – Карту острова, показывающую все скалы и мели и глубину воды тоже. Мой муж очень хорошо умеет измерять глубину воды. 
Смотритель маяка уважительно кивнул. Муми-папа был очень польщен, но все еще не мог выдавить из себя ни слова. 
Блестящие маленькие глазки Малышки Мю перебегали от одного к другому. Она выглядела очень довольной и, похоже, собиралась сказать что-то действительно неподходящее, но промолчала. 
Две свечи сгорели до основания и растеклись по торту. Стемнело, и шторм все еще бушевал снаружи. Но внутри было тихо. Им редко выпадал такой мирный вечер». 
 – Да, я вижу, – сказал смотритель маяка. – Пейзаж. Это вносит разнообразие, я думаю. А также хорошо выполнено. Что ты хотела нарисовать на другой стене? – Карту, может быть, – сказала Муми-мама. – Карту острова, показывающую все скалы и мели и глубину воды тоже. Мой муж очень хорошо умеет измерять глубину воды. 
Смотритель маяка уважительно кивнул. Муми-папа был очень польщен, но все еще не мог выдавить из себя ни слова. 
Блестящие маленькие глазки Малышки Мю перебегали от одного к другому. Она выглядела очень довольной и, похоже, собиралась сказать что-то действительно неподходящее, но промолчала. 
Две свечи сгорели до основания и растеклись по торту. Стемнело, и шторм все еще бушевал снаружи. Но внутри было тихо. Им редко выпадал такой мирный вечер». 




Рыбак возвращается на маяк, когда понимает ценность общения. Забота муми-троллей пробуждает в нем чувство ответственности и стремление проявить заботу о ком‑то другом.


Туве Янссон признала сама, и привела своих героев к осознанию необходимость преодоления индивидуализма. Чувство ответственности и ощущение сопричастности окружающему миру – важнейшие человеческие качества. Как и обязанность смело принимать любой вызов жизни – будь то природная буря (вот где сказались уроки детства, когда папа Туве намеренно выходил в шторм в море, усадив в лодку своих детей!) или испытание нравственное.

 «Муми-папа остановился у полосы прибоя. Перед ним лежало море, одна за другой набегали волны, шипящие и горделивые, спокойные и неукротимые. Папа решил забыть про все свои размышления и сомнения, а просто жить и наслаждаться жизнью - от ушей до кончика хвоста.

 Когда он оглянулся посмотреть на свой остров, то увидел полосу яркого света, стелившуюся по морю. Свет достигал пустынного горизонта и возвращался назад вместе с волнами.
 Когда он оглянулся посмотреть на свой остров, то увидел полосу яркого света, стелившуюся по морю. Свет достигал пустынного горизонта и возвращался назад вместе с волнами.

 Маяк снова горел».
 Маяк снова горел».




Эта книга и последующая больше для взрослых, чем для детей. События, разворачивающиеся в данной повести происходят параллельно с историей, изображенной в книге «В конце ноября». Рассказы «Папа и море» и «В конце ноября» - своеобразная дилогия. Книги дополняют друг друга, их объединяет общее настроение - когда Муми-тролли уплывают на остров с маяком, в Муми-долине происходит ... 

В конце ноября // В глубине ноября // Sent I November

первое издание 1970

Перевод со шведского Евгении Тиновицкой 

Эту повесть Туве начала писать еще при жизни матери, но издана она была в год ее смерти. В повести смерть присутствует в качестве фона, как это было в жизни Туве в то время. Это последняя книга о муми-троллях, своеобразное прощание с Муми-долом и его обитателями. Главной темой книги стали конечность жизни и неизбежность утрат. Члены муми-семейства исчезли, и все же их присутствие в доме чувствуется сильнее, чем если бы они были на месте. 

События в книги происходят в конце осени. Это темное и полное загадок время. Зима еще не наступила. Старый мир умирает, а новый еще не родился. Ноябрь в финской мифологии - месяц смерти. Вне всяких сомнений - это книга для взрослых, а не для детей, да и радостной ее назвать трудно. 

В этой книге рассказчиком является новый персонаж хомса Тофт (в этом переводе он Киль), который довольно сильно напоминает Туве, в том числе и внешне. Тофт живет в перевернутой лодке, любит запах ее просмоленных досок, скучает по Муми-маме и порой впадает в отчаяние от страха, что Муми-семейство пропало навсегда.

Тофт и Тофсла - это персонажи, за которыми прячется Туве, она подписывала свои письма от имени Тофсла и в последней повести она ввела себя в сюжет как хомса Тофт, зачем!!! менять имя... переводчики не знакомы с биографией автора и не понимают смысл имен? Ведь если не знать, что хомса это Туве, то смысл произведения будет не понятен... 

Я еще могу понять, что Снорочку переименовали, все-равно мало кто понимает, что ее зовут не Фрекен. 

«Вечерами, когда все расходились по домам и залив затихал, Хомса рассказывал себе историю своей собственной жизни. Это был рассказ о счастливой семье.»

«Он пытался вспомнить это чувство – когда лес внезапно превращается в дикий сад, залитый солнцем, и повсюду трепещут на летнем ветерке зелёные листья, и трава зеленеет вокруг и сверху, а на траве солнечные пятна, и шмели жужжат, и чудесные запахи, и он всё идёт и идёт, пока не услышит, как бежит река.
Важно было ничего не менять: как-то раз он поместил свой счастливый дом прямо на реке, и это было ошибкой. На реке должен быть только мост с почтовым ящиком. Потом – кусты сирени и поленница Муми-папы, у них у всех особый запах – беспечности и лета. Утро совсем раннее, тихо. Хомса уже различает шар синего стекла, который покоится на своей колонне в самом конце сада. 
Это Муми-папин стеклянный шар – самое прекрасное, что есть во всей долине. Он волшебный. Хомса представлял высокую траву, пестрящую цветами. 
Он рассказывал себе о дорожках, вычищенных граблями, аккуратно выложенных ракушками и кусочками золота, и задерживался чуть подольше на солнечных пятнах – их он особенно любил. По его слову ветерок обдувал долину, пробегал по поросшим лесом холмам и снова стихал, уступая место тишине. Цвели яблони. Хомса помещал кое-где и яблоки и тут же собирал их, поднимал гамак, пересыпал желтые опилки у поленницы – и вот он уже почти рядом с домом. Клумба с пионами, веранда... Веранда в утреннем солнце именно такая, какой придумал ее хомса: резные перила, жимолость, кресло-качалка, все. Хомса Киль никогда не заходил в дом, он ждал во дворе. Ждал, когда Муми-мама выйдет на веранду. Увы, в этом месте хомса обычно и засыпал. Один-единственный раз он разглядел нос Муми-мамы в приоткрывшейся двери – круглый ласковый нос; Муми-мама и вся была кругленькая, как и положено мамам. В этот вечер Киль снова отправился в долину. Он ходил этой дорогой сотни раз и с каждым разом волновался все сильнее. Внезапно пейзаж заволокло серым туманом, а когда туман рассеялся, перед зажмуренными глазами хомсы осталась лишь темнота. Стучал по брезенту осенний дождь. Хомса попробовал вернуться в долину, но ничего не вышло. За последнюю неделю так случалось уже несколько раз, и каждый раз туман опускался чуть раньше. Вчера он застал хомсу возле поленницы, сегодня – еще до кустов сирени. Хомса Киль свернулся покрепче в своем мотке веревки и подумал: «Завтра я, наверное, не дойду даже до реки. Я разучился рассказывать дальше, все опять возвращается к началу.»

«От дождя и всей прежней жизни, в секунду пролетевшей мимо, Филифьонку зазнобило, и она решила сварить кофе. Но, открыв кухонный шкафчик, она вдруг впервые осознала, как много у нее посуды. Ужасно много кофейных чашек. Бесконечные миски, блюда, стопки тарелок, сотни предметов и приборов, и все для одной только филифьонки. Кому все это достанется, когда она умрет? – Но я же не умираю, – прошептала Филифьонка и захлопнула шкафчик.»

«Нет ничего приятнее, чем наслаждаться жизнью, и ничего легче. Мюмла никогда не испытывала жалости к тем, кого встречала и потом забывала, никогда не вмешивалась в чужие дела. Она смотрела на остальных и их хлопоты со спокойным удивлением.
Одеяло из гагачьего пуха было синее. Шесть лет Муми-мама собирала пух, и теперь одеяло лежало в южной гостевой комнате под кружевным покрывалом, ожидая тех, кто умеет получать от жизни удовольствие. Мюмла решила положить в ноги грелку и знала, где ее найти. Раз в пять дней можно мыть голову дождевой водой. С приходом сумерек вздремнуть. По вечерам в кухне будет тепло после готовки. 
На мосту можно лежать и смотреть на бегущую воду. Или бегать, или пробираться по болоту в красных сапожках. Или свернуться клубочком и слушать, как стучит по крыше дождь. Наслаждаться жизнью — это очень просто.»

В этой повести Туве описывает старость, процесс которой проходил у нее на глазах и появляется новый персонаж Староум (Онкельскрут), который настолько стар, что забывпет свое имя и придумывает новое. 

В книге описываются события, развивающиеся в Муми-доле в отсутствие муми-семейства параллельно сюжету «Папа и море». 

«Погода стала мягче, задул юго-западный ветер. 
«Это муми-ветер, – подумал хомса. – Я знаю, они всегда любили зюйд-вест».»

«В тот же вечер в стеклянном шаре зажглась едва заметная, но уверенная точка. Это муми-семейство повесило на мачту фонарь – они возвращались домой, чтобы заснуть до весны.»

Хомса остается один ждать муми-семейство. Когда это становится невыносимым, он убегает и с трудом успокаивается и видит на горизонте маленькую точку. Это лодка! Муми-тролли возвращаются домой! Хомса бежит на берег их встречать...

Хоть эта книга и стала своеобразным прощанием с муми-семействеом, и все же она еще раз вернулась к придуманному ею миру в книге-картинке «Опасное путешествие», которая была издана в 1977 году.

Персонажи, населяющие мир муми-троллей, от книги к книге меняются как внешне, так и внутренне, совсем как настоящие люди, но при этом не теряют своей узнаваемости. Каждый герой, каждый персонаж, придуманный Туве, несет на себе отпечаток ее характера. Ее черты видны в Снусмумрике, который стремится к свободе и независимости и одновременно с этим любит покой и природу. Чуть-чуть смешные в своем пристрастии к аккуратности и пунктуальности хемули не меньше напоминают Туве, известную своим ответственным отношением к делам. В бесконечном одиночестве и попытках - безрезультатных - Морры отыскать тепло каждый может узнать себя и вспомнить те моменты, когда в жизни наступает черная полоса и кажется, что мир вокруг недружелюбен и пуст и что даже друзья покинули тебя. В Морре каждый может увидеть свой страх. Мюмла - это квинтэссенция женственности. Ее имя - производное от сленгового глагола "мюмлиться", то есть "заниматься любовью". Туве часто использовала этот глагол из лексикона финских шведов. Мюмла из Муми-дола - кругленькая, женственная и мягкая, а также весьма склонная к полигамии. У Мюмлы больше двух десятков детей, из которых - Малышка Мю и старшая сестра Мюмла. 

Прототипом Муми-мамы, как неоднократно подчеркивала Туве, является ее мать, Сигне Хаммарстен, или Хам. В семье муми-троллей, как и в семье самой писательницы, мама была центральной фигурой, источником тепла и всеобъемлющей любви и заботы. Туве в разных текстах описывала, как обе мамы по весне любили сидеть на веранде, вырезая перочинным ножиком лодочки из коры. Жизненная философия Сигне Хаммарстен и Муми-мамы заключалась в одинаковых принципах доверия к детям, мягкой заботы и понимания. Обе мамы заботились о тех, кто их окружал, и изливали бесконечное количество любви на всех, кто в ней нуждался. Обе мамы, настоящая и выдуманная, не терялись ни при каких жизненных обстоятельствах, будь то ориентирование на местности, большая душевная печаль или незначительный насморк. У обеих мам были непростые отношения с супругами. Муми-маме и Сигне необходимо было искать подход к своим мужьям, которые не всегда обращали внимание на переживания и эмоции жен. 

Муми-тролль - это альтер эго самой Туве, как она не раз заявляла. Изначально персонаж носил имя Снорка, лишь позднее, с появлением Муми-дола, он превратился в Муми-тролля. Фигурка этого маленького существа стала для Туве Янссон своеобразной творческой печатью, эмблемой, которой она скрепляла свои письма и подписывала художественные работы

Муми-тролль - отнюдь не самый яркий или необычный житель Муми-дола, однако он главный герой и одна из центральных фигур в повествовании, вокруг которого выстраиваются отношения других персонажей. 

Предыдущая часть...

Муми-тролли происходят от страшных скандинавских троллей и домовых, но выглядят совсем иначе. Они напоминают формами бегемотиков, но намного меньше ростом, белого цвета и ходят на двух задних лапках. На кончике хвоста у них шелковистая кисточка. Кроме того, у них нет огромных зубов и весьма добродушная натура.

В период с 1954 по 1975 года выпускались комиксы о муми-троллях на английском языке в британском издании The Evening News. 

Следующая книга про муми-семейство «Опасное путешествие» написана Туве в 1977 году, она еще не переводилась на русский язык и не издавалась, а вот книгу «Мошенник в доме муми-троллей» написанную в 1980 году уже издало издательство Азбука.